635
1
0
0
Это все сказал не я. Это
метки: Афоризм
Вигго Мортенсен говорит :Кажется, я впервые задумался об актерском мастерстве в восемь лет, когда на утреннике играл жопу дракона. Дракон был длинный, и нас было двое — я и еще один парень. Ему достались голова и все родительские аплодисменты. А я сидел в жопе и думал: «Так вот что такое быть актером».
Ненавижу болтать про детство, семью, личную жизнь и прочее персональное дерьмо. Скажешь словечко, а потом жалеешь всю жизнь.
Похоже, я возглавляю список самых необщительных актеров. Что тут сделаешь? У меня не хватает времени для самого себя. Откуда у меня возьмется время для других?
В киноиндустрии есть лишь один стандарт, который мне по-настоящему нравится. Это стандарт для пресс-интервью — один час. В самый раз, чтобы наговорить ерунды и не дать журналистам подобраться к твоим внутренностям.
Кто-то считает меня секс-символом, кто-то считает меня седым пердуном, а мне самому не хочется разубеждать ни тех, ни других.
Мне не нравится титул «самый сексуальный мужчина из ныне живущих». Потому что он косвенно предполагает наличие сексуальных мертвецов.
Самые страшные люди — это те, которые пытаются понравиться всем.
Можно быть грустным. Или злым. Или раздавленным. Или безумным. И каждый раз можно найти для себя оправдание. Но нельзя быть скучным. Потому что для тех, кто скучен, не существует никаких оправданий.
Имеется у меня одна проблемка: совершенно не умею запоминать хорошие шутки.
Дикие кролики вечно лезут под колеса, как безумные. Даже странно, что за всю свою жизнь я сбил лишь одного. Это было поздней ночью. Что-то долбанулось о бампер, и я ударил по тормозам. Я сразу понял, что это кролик, и вышел из машины, чтобы удостовериться — жив он или мертв. Если бы кролик оказался жив, я бы, наверное, просто спихнул его с дороги — чтобы он оклемался и ушел в лес. Но он был абсолютно мертв. И я подумал: «Какого черта пропадать добру?» Так что я взял его с собой, а потом изжарил его на открытом огне. Кролик был толстый, вкусный, нажористый. И главное, я точно знал, что он свежий. Редкое ощущение, если ты привык отовариваться в супермаркете.
Актер — это сырое мясо, огонь под которым разводит режиссер.
Актерское мастерство — сомнительная добродетель. Ведь, как сказал Джозеф Кемпбелл (американский ученый, исследователь мифологий. — Esquire), главная привилегия жизни — это быть собой.
Чтобы почувствовать себя творческим человеком, совершенно необязательно делать что-то из того, что люди называют творчеством. Жизнь — это тоже творчество, упражняться в котором приходится каждый день.
О том, что нужно жить, не имея в голове тщательно выстроенного плана, лучше всех сказал Роберт Луис Стивенсон. Он написал: «Благополучно проделывать путь важнее, чем прибыть в пункт назначения». Это великие слова. «Благополучно проделывать путь» — вот что мне нравится.
Я всегда считал, что хорошие вещи сами найдут меня. Поэтому у меня нет никакого карьерного плана. Должен быть, наверное, но все-таки его нет.
Жизнь слишком коротка, чтобы, делая какие-то вещи, делать их плохо.
Я снялся в куче дерьмовых фильмов. Но если бы у меня была возможность прожить этот кусок жизни заново, я бы все равно в них снялся. Это хороший урок, а уроки пропускать нельзя.
Вообще-то я ленив. Но я знаю одну важную штуку: лень можно победить целью.
Мне кажется, что самый мудрый способ прожить жизнь — это постоянно готовить себя к неразрешимым проблемам, которые никогда не возникнут.
Что касается религии, то мой ответ будет таким же, как строка из «Листьев травы» Уолта Уитмена (американский поэт XIX века, основоположник верлибра. — Esquire): «В каждой вещи я вижу Бога, но совсем не понимаю его».
Меня восхищает, что в скандинавской мифологии праведникам не обещан рай. Единственной наградой за праведность является уверенность в том, что ты прожил праведную жизнь.
Мы смертны, и мы ничего не можем с этим поделать. Но мы можем изменить наше отношение к этому.
Смерть грустна. И это забавно.
Ближе к пятидесяти я стал замечать, что постепенно замедляюсь. Но меня это мало волнует. Ведь очень скоро это пройдет. Лет через 50 — точно.
Смерть — это не страшно. Скорее, не очень честно.
Для меня страх смерти — это не страх небытия. Это страх того, что я не успею прочитать все хорошие книги, увидеть все хорошие пьесы, посмотреть все хорошие фильмы и побывать во всех интересных местах.
Все, что ты можешь увидеть сам, ты должен увидеть сам.
Мне нравятся те, кто в любом месте может почувствовать себя как дома.
Иногда, прежде чем спалить свой дом и перестать отвечать на звонки из прошлой жизни, стоит основательно подумать.
Люблю жить в лесу. Людей не видно, а это главное.
Я люблю ходить босиком. Нет, тут нет ничего такого — я не пытаюсь подпитываться от земли, как некоторые безумцы. Просто мне некомфортно в ботинках. Кажется, у меня самая маленькая коллекция обуви из всех голливудских звезд. Но мне на это плевать.
Наплевательское — вот какое у меня отношение к деньгам. Все, что я могу сказать, — это то, что я полностью согласен с Черным Лосем (прорицатель и шаман из племени сиу, 1863-1950. — Esquire). Он сказал следующее: «Тот, кто прилепился к ценностям этого мира, живет в невежестве и пожираем скользкими змеями своих страстей и желаний». Что тут добавить?
Работа и заработок сегодня воспринимаются слишком серьезно. Думаю, практически никто уже не может сказать: «Знаете, я сейчас посередине отличной книги, так что давайте перенесем встречу на завтра». Вот что хреново.
Денег должно хватать на еду, детей и путешествия. А все остальное — это уже лишние деньги.
Каждый раз, когда у меня заканчиваются деньги, жизнь обязательно подбрасывает мне что-то. Так и живу.
Мне уже далеко не двадцать три, так что у меня нет никаких планов относительно того, чтобы сделать еще двадцать хороших фильмов.
Черт, а ведь я не играл в театре уже больше 20 лет. Вот что действительно страшно.
Пожалуй, я не сыграл ни в одной комедии. Думаю, это замкнутый круг: мне не предлагают комедии, потому что я себя в них не зарекомендовал. А я себя в них не зарекомендовал, потому что мне их никогда не предлагали.
Я вот что думаю: не можешь сделать по-честному — вообще не берись.
После «Властелина колец» писем от поклонников стало так много, что я просто перестал на них отвечать. По-моему, это честно: на всех у меня не хватит времени, а отвечать некоторым выборочно — значит обидеть всех остальных.
Когда выходит моя новая книга (Мортенсен — автор ряда книг, где помимо стихов содержатся его фотографии и картины. — Esquire), и я раздаю автографы, на встречу приходят, как правило, те, для кого я — звезда «Властелина колец». Они приходят за автографом актера, и им плевать на автограф поэта. Но меня это не волнует. Ведь если они получают в руки мою книгу, полдела уже сделано.
Пожалуй, больше всего я уважаю тех, кто приходит на встречу вовремя.
Я люблю сладкое. И что такого? Шоколад вообще, по-моему, полезен для пищеварения. А даже если нет, я все равно ем его очень много, особенно горького.
В мире нет более воодушевляющей вещи, чем риск.
Мне жалко, что люди забыли простую истину: в твоем последнем костюме не будет карманов.
В детстве я хотел быть викингом.
Читать все комментарии (1)